5716b052

Левон Аронян представил шашки «игрой эгоистов»

Корреспонденты не оставляют усилий осознать, что делается в головах у самых сильных гроссмейстеров мира. Приводим кусок интервью Анны Лоренц с Левоном Ароняном, размещенного журналом «Ереван».

yerevanmagazine.com

— У вас есть свое определение шахмат?
— Это разговор. Любой ход — предпосылка конкуренту. Переставляя фигуру, ты практически говоришь: представляешь, я раздумываю, что партия определится как раз так, и намереваюсь организовать тебе вот так и вот так. А он отвечает: валяй, я тебе не верю. Либо: делай как представляешь, не буду тебе мешать, просто постараюсь взглянуть к этому расслабленно. В шахматах также есть смирившиеся со собственной судьбой фаталисты. Есть еретики, которые не доверяют тебе и вообще ни во что не доверяют и пробуют каждым ходом это показать. И данная постоянная обсуждение вопроса между игроками придает шахматам установленную близость.

— А со стороны представляется, что склонившийся над плитой спортсмен размышляет только о следующем ходе…
— Да нет. Мало ли какие глупости в голову влезают! В большинстве случаев, исследуешь врага. Когда играешь против кого-то, начинаешь лучше его осознавать. И не просто, какой он игрок, но также и какой он человек. Что ему нравится, чего он терпеть не может. Это и интересно, и нужно, и отводит от игры. Вообще, чем меньше полагаешь об игре, тем безмятежнее и лучше все проходит. А я вообще не предпочитаю перенапрягаться. Да, еще шахматисты в процессе партии, в большинстве случаев, беседуют сами с собой.

— Вслух?
— Нет. Однако ты всегда пробуешь отгадать, что он в настоящее время сообщает. Следишь за его глазами, жестами, действием. Часто картина на доске пока абсолютно мрачна, однако ты ощущаешь, как неуютно твоему конкуренту, наблюдаешь, как он беспокоится, практически слушаешь, как он причитает в разуме и видишь, в случае если удастся оставить покой, результат за тобой. Искусство психоанализа — одна из самых важных образующих игры. Если это не первая партия с данным врагом, то ты представляешь, какой ход мероприятий ему не по нраву, и навязываешь ему такой. К примеру, есть игроки, которые не обожают, когда нужно размышлять над каждым ходом. Почти у всех есть слабое место.

— И где же ваше?
— Меня можно обставить в самом начале партии. Я ленив и, в большинстве случаев, нехорошо приготовляюсь к игре. Иная неприятность — когда я зашел в задор. Я запальчив, и время от времени мне случается непросто себя остановить.

— Выходит, любое противоборство проходит на 2 фронта — борьба с врагом и с самим собой.
— В точности. Самый знаменитый игрок может одержать топ над мощными соперниками и проиграть слабому. Такое вероятно, в случае если он плох в общении с собой, в случае если он не в состоянии осознать собственных неприятностей, собственных мощных и слабых сторон, не знает, что он обожает, а что — нет. Другими словами, имея все возможности одолеть, он вдруг начинает ощущать себя дискомфортно и проигрывает партию. Проигрывает ее себе.

— Шашки — игра индивидуалистов…
— Я бы даже заявил, эгоистов. Как и во всех отдельных видах спорта. Видите, сама игра крайне одинокая. Самые лучшие шахматисты, в большинстве случаев, — интроверты, люди малообщительные, несловоохотливые. Это я и представляю словом «эгоизм».

— Еще это игра интеллектуалов…
— При сложении выходит «интеллектуальных сволочей».

Общий документ интервью

Вы можете оставить комментарий, или ссылку на Ваш сайт.

Оставить комментарий