Chess-rk.ru

В один из жарких сентябрьских суток 1945 года в непрезентабельное древнее сооружение бакинского Замка пионеров и подростков, находившееся на улице Хагани, зашел тонкий, шикарно одетый парень лет 35 и, сняв очень хорошо находившуюся на нем шапку, учтиво просил вахтера вести его к главному директору. «Певец, может быть, – подумал вахтер, расценивая наружность и манеры неизвестного гостя, – пожалуй, будет вести трагический кружок». Но опытный вахтер, много увидавший на собственном веку, в этот раз совершил ошибку. Вернувшийся не был певцом и не намеревался прибавлять бакинских ребят к искусству Мельпомены. Он преклонялся другой богине – клетчатой – и возник во Замке пионеров для того, чтобы осуществить тут первую в Баку детскую клетчатую секцию. Звали этого почитателя Каиссы Сурен Теодорович Абрамян, и был он популярным в Баку шахматистом, одним из самых сильных мастеров Закавказья.

В 30-х – конце 40-х годов Абрамян с успехом играл во всех турнирах, при этом не просто закавказских. В 1935 году он становится 3-им призером главенства Закавказья, собиравшего традиционно мощный состав. В 1938 году одолевает в главенстве Тифлис, немного позднее, играя в полуфинале первенства СССР, хотя и не принимает «пробел» в конец, как его более известный единоплеменник В. Макогонов, однако играет довольно успешно, выигрывая ряд отличных партий у крепких соперников и сразившись в ничью с самим Ботвинником. Непросто сказать, как сформировалась бы в послевоенные годы клетчатая судьба Абрамяна-практика, если б в 35 лет (самый бум для клетчатого мастера) он не решил перейти на тренерскую работу. Он давно тянулся к ней, и стремление сделать в Баку подлинную клетчатую школу, находить и растить способных ребят было так крепким, что перед ним отошло даже желание играть самому. Так Сурен Теодорович устроил первую в городке детскую клетчатую секцию в бакинском Замке пионеров. Тренерская работа становится основным занятием его жизни, впрочем и не одним. Инженер-энергетик по специальности, Абрамян очень многие годы дал работе на самом большом бакинском заводе штангового автомобилестроения – автозаводе имени лейтенанта Шмидта, где, к слову, позднее будет работать (впрочем, непродолжительно) после завершения факультета и самый лучший из его воспитанников – первый клетчатый гроссмейстер Азербайджана В. Багиров.

Первые послевоенные годы были временем необыкновенного внимания к спорту. Страна, одержавшая Знаменитую Победу в тяжелейшей схватке с фашизмом, стремилась побед и в спорте. С грезой о наступающих победах сотни, тысячи миллионов мальчиков и девочек по всей стране практически штурмовали динамические секции, от желающих заниматься футболом, баскетболом, боксом, войной, иными видами спорта не было отбоя. Не выбились из привычных рамок и шашки. В Баку, где в боевые годы было осуществлено много больших состязаний, таких как матч Макогонов – Лист, чемпионат 5-и при участии Макогонова, Флора, совершенно еще молодого Бронштейна, Эбралидзе и Абрамяна, полуфиналы чемпионатов СССР 1944 и 1945 годов, энтузиазм к шахматам был большим. И логично, что сделанная Абрамяном секция Замка пионеров стремительно получила специальную известность. Сурен Теодорович отнимал наиболее способных ребят, из которых, как давало подсказку ему тренерское интуиция, могут подняться отличные шахматисты. И он не делал ошибки в собственном выборе. Через школу Абрамяна прошли почти все мощнейшие шахматисты Азербайджана 50–70-х годов. В их числе затронутый мною В. Багиров, одна из самых лучших шахматисток мира тех пор гроссмейстер Т. Затуловская, первый клетчатый мастер-азербайджанец Правитель Халилбейли, победитель Азербайджана 1953 года, ставший затем экспертам, доктором и редактором бакинской клетчатой издания, Азер Зейналлы, мастера Поток Листенгартен, Джарулла Абакаров, Ашот Ованесян, победитель СССР у юношей 1961 года О. Павленко, А. Моргулев, первый инструктор Гарри Каспарова О. Приворотский и другие. Как упоминает одна из воспитанниц Сурена Теодоровича, победительница Азербайджана 1963 года Нонна Каракашева, живущая сегодня в Соединенных Штатах, занятия абрамяновской секции проходили в небольшой комнате Замка пионеров, отсоединенной узкой загородкой от зала для занятий образной гимнастикой, и под сопровождение рояля, проводящего представления гимнасток, Сурен Теодорович, очаровательный, интеллектуальный, просвещенный, с изумительно нежными, подкупающими образами включал собственных зачарованных воспитанников в отличный мир шахмат…

Сначала Абрамян проводил клетчатую секцию 1, затем ему стали помогать его воспитанники – Правитель Халилбейли (чья жизнь ужасно прервалась в 1965 году) и Азер Зейналлы. Как раз Зейналлы повстречал в одном из бакинских пионерлагерей девушку по имени Татьяна и привел ее на занятия к Абрамяну, который сразу расценил уникальные возможности новой. Пройдут годы, и о Т. Затуловской заболтает весь клетчатый мир. Она будет в 1962 году чемпионкой СССР, будет постоянной участницей турниров соискательниц, и только неудача помешает ей достичь права сыграть матч на главенство мира, которого она, по совместному мнению, вполне стоила. Ради справедливости нужно сказать, что высочайшие успехи Затуловской сопряжены под названием иного отличного бакинского тренера Владимира Андреевича Макогонова, который стал ее регулярным учителем с начала 60-х годов. И, к слову, Абрамян нисколечко не был оскорблен на свою воспитанницу, наоборот, он подтвердил ее переход к Макогонову, так как думал, что как соискательнице на главенство мира Макогонов с его большим навыком и познаниями (В. Андреевич был в числе тренеров Валерия Смыслова во всех 3-х его матчах с Ботвинником) может предоставить Затуловской значительно больше, чем он лично.

Это качество – общее неимение ревности к успехам коллег, желание гарантировать своим воспитанникам наиболее хорошие обстоятельства повышения, помочь им скорее всего добиться вершин динамического профессионализма (пускай даже при помощи прочих наставников) – было свойственно для Абрамяна. Доброжелательство была, пожалуй, основной чертой его характера. И логично, что воспитанники, чьей обучением, работой, семейными делами Сурен Теодорович всегда занимался и был готов когда угодно придти к ним на помощь, любили собственного преподаватели и сохранили любовь к нему на всю жизнь. Про это говорят мемуары Нонны Каракашевой, О. Приворотского, Азера Зейналлы, прочих воспитанников Сурена Теодоровича.

В 1960 году Абрамяну было забраны почтенное звание «Достойный инструктор СССР». Его тогда имели немногие клетчатые наставники. Так был замечен очень долгий труд бакинского тренера, воспитавшего целую созвездие профессиональных шахматистов. Разумеется, не самую последнюю роль в присвоении звания поиграл и большой результат, которого достиг в 1960 году ученик Абрамяна, его любимчик – В. Багиров, дебютировавший в конце первенства СССР и занявший повышенное 4-е место, дающее право на первый гроссмейстерский балл. При этом Багиров обставил в собственных встречах Спасского, Корчного и Бронштейна!

Багиров, с которым создателя этих строчек очень многие годы объединяли дружественные отношения, часто сообщал мне, что этим незабываемым для него результатом должен, в первую очередь, Абрамяну. «Видишь, – говорил Багиров, – я так как прямо в конец не попал и числился в перечне претендентов на активное участие в конце. И вот за 3-4 недели до начала первенства Сурен Теодорович заявил мне, чтобы я получил отпуск на работе и отправился в Столицу. Пояснил он свой комитет так: вдруг кто-то откажется от участия в конце, начнут подбирать смену из перечня претендентов. Если ты станешь в этот период в Баку, о тебе могут и не вспомнить. Ты должен быть в Санкт-Петербурге, напоминать о себе в федерации, Спорткомитете, и тогда тебя, молодого и многообещающего, скорее всего включат в конец. Я услышал совету Абрамяна, получил отпуск и отправился в Столицу. И что ты полагаешь! Нежданно в заключительный момент отказался играть Пауль Керес – его подключили в состав партийно-правительственной делегации, направлявшейся с формальным визитом на Кубу. Одно место в конце выяснилось свободным, и, как и пророчил Абрамян, его дали мне. Ну разумеется, неоценимы были рекомендации Сурена Теодоровича насчет выбора дебютного репертуара и стратегии в чемпионате, которая себя целиком оправдала».

К началу 60-х годов школа Абрамяна благодаря успехам его воспитанников захватила признание не просто в СССР. В 1960 году дала подобающее отличному бакинскому тренеру и парижская «Юманите». Газета сообщала о том, как малая сначала секция бакинского Замка пионеров повысилась в подлинную школу, в которой такой анахорет, как Абрамян, поднял не одно происхождение профессиональных шахматистов. Они идут к нему начинающими, ничего не понимающими о шахматах, однако проходят годы, и ребята растут в настоящих шахматистов, не покидающих этот мир, который дарует им удовлетворенность творчества и захватывает полностью.

Проходили годы, и воспитанники Абрамяна сами оказывались тренерами, продолжая положенные им традиции. Хорошим тренером стал О. Приворотский, первый клетчатый учитель тринадцатого чемпиона Гарри Каспарова, воспитавший многих мастеров, в том числе одного из самых лучших шахматистов Азербайджана 70–80-х годов Ростислава Корсунского, пока, несвоевременно отошедшего из жизни. Очень многие годы рядом с Приворотским в бакинском Замке пионеров плодовито работала вторая воспитанница Абрамяна – Т. Горбулева, у которой начинал заниматься гроссмейстер Эльмар Магеррамов. иная воспитанница Сурена Теодоровича – Елена Финарева, живущая сегодня в Соединенных Штатах, переехав когда-то из Баку в Ереван и став тренером регионального Замка пионеров, раскрыла подлинную звезду. Как раз она помогала делать первые шаги в шахматах 10-летнему Левону Ароняну, считающемуся в настоящее время одним из самых сильных шахматистов мира. Большим клетчатым учредителем стал Чапай Султанов, также воспитанник Абрамяна, зачинатель образования в 60-х гг. в Баку и первый главный директор Республиканской детско-юношеской клетчатой школы.

Сурена Теодоровича утешали, разумеется, тренерские успехи его питомцев. Он с ублажение замечал, как укрепляет и раздается сделанная им в дальнем 1945-м малая клетчатая секция Замка пионеров, обернувшаяся в подлинную кузницу клетчатых сотрудников республики, как повышается известность его излюбленной игры. Конечно, основной его гордостью был Гарри Каспаров, обессмертивший клетчатый Баку на весь мир. К слову, рассказывают, что пятилетний Гарик, едва-едва выучившийся играть в шашки, как-нибудь принял решение достаточно тяжелую клетчатую цель, размещенную в республиканской газете «Башня», где очень многие годы проводил клетчатый отдел Абрамян. И теперь тогда Сурен Теодорович, выяснив про это, предрек Гарику хорошее будущее.

Серьезные надежды вверял Абрамян и на собственного внучатого племянника Володю Акопяна, в котором с молодых лет угадывался большой дар. Пока, Сурену Теодоровичу не судьба было доиграть до того месяца, когда В. Акопян стал гроссмейстером, зашел в десятку самых лучших шахматистов мира. Однако сам Володя навечно оставил признательность Сурену Теодоровичу, который обучил его предпочитать шашки, помогал делать первые тяжелые шаги, давал рекомендации, многими из которых гроссмейстер Акопян пользуется и сегодня. …Так вышло, что, в отличии от многих бакинских шахматистов моего времени, я не прошел школу Абрамяна. Впрочем, пожалуй, был просто должен пройти ее. Так как в детстве я дружил с племянником Сурена Теодоровича – Ромой, который был соседом моей бабули. У бабули, проживавшей на проспекте Ленина, неподалеку от Замка пионеров, я был часто и настолько же часто встречался с Ромой, который, понимая свою любовь к шахматам, как-нибудь порекомендовал мне записаться в секцию Абрамяна. Однако когда я стал вписываться, Сурена Теодоровича в сей день во замке не выяснилось. На следующий день я придти не сумел, затем мне вдруг расхотелось заниматься шахматами. Большой, подлинный энтузиазм пришел ко мне очень много позднее, в самом начале 60-х годов, в процессе обучения в Азербайджанском политехническом факультете. Таким образом заниматься во Замке пионеров я, абитуриент, не мог. Однако мне свезло: рядом с моим жилищем пребывало сооружение Бакинского дома офицеров, где проводил клетчатую секцию не кто другой, как сам В. Андреевич Макогонов! Так я стал воспитанником этого отличного тренера, прошел его эксклюзивную школу, чем до сегодняшнего дня очень горжусь. Тем не менее о пропащих гг., о том, что мог в школьные годы заниматься у Абрамяна и придти затем к Макогонову не начинающим, , к примеру, перворазрядником и добиться в шахматах намного большего (я рано отошел от шахмат, имея звание кандидата в мастера), разумеется, сожалею.

Впрочем я не был воспитанником Абрамяна, я, как и все в Баку, причислялся к нему с максимальным почтением. Помимо этого, я всегда испытывал его любовь, благожелательное отношение к себе. Вероятно, в какой-нибудь стадии это было соединено с моим знакомством с его сестрой – тетей Тамарой и ее сыном Ромой, о котором я затрагивал, однако дело было, разумеется, не просто в данном. Сурену Теодоровичу импонировало, что я не просто спортсмен, но и корреспондент, да еще инженер по формированию, как и он лично, и означает, со мною можно побеседовать не просто о турнирах и матчах, но и на иные темы, он это оценивал в людях, как, кстати, и Макогонов. Наталкиваясь меня на улице либо в клетчатом клубе, Абрамян в обязательном порядке узнавал меня о моих делах, и не просто клетчатых. Круг его интересов был обширен, и я испытывал это в процессе наших разговоров, доставлявших мне крупное наслаждение. Как-нибудь я заявил ему, что хочу напечатать о нем история. Он позвал меня к себе домой, представил с супругой и сыном, затем мы продолжительно общались, перебирая его предвоенный архив, в котором было настолько много любопытного.

Он скончался в начале ноября 1982 года, когда ему было 72. Пожалуй, все бакинские шахматисты были в эти печальные дни в жилище, где проживал Сурен Теодорович. Они давали подобающее не просто шахматисту, знаменитому на всю страну тренеру, но и разумному преподавателю, наставнику, который готовил и верно играть в шашки, и верно существовать. Эти уроки Абрамяна его воспитанники не забывают никогда в жизни.

Борис Асриян

ОРИГИНАЛ